Тишина.

Он помнил её совсем маленькой, резвым пушистым шаром. Смешное существо, страшную любительницу рыбы и неутомимую грызунью кожаных постромок. От этого не смог отучить, сколько ни бился. Лишь ей разрешалось доверчиво уткнуться носом и дремать, положив голову на унты. Вообще, если разбивалась палатка, то только она имела право туда войти. Остальные, терзаясь ревностью, сбивались кучей в яме, отрытой в снегу .
Но тащила мощнее всех и слушалась упряжка её беспрекословно. Частые и обычные ссоры из-за пищи решала быстро, слегка обнажив клыки. Собаки стихали, недовольно ворча, опытные и сильные самцы расходились порознь, опасливо озираясь. Немало расщелин, именно благодаря ей, удалось избежать, первой чуяла опасность, первой храбро встречала медведя и свирепый северный житель панически драпал ещё до того, как человек расчехлял винтовку.

Но всё это было до вчера. Вчера он их потерял. Всех.

Свирепого, неутомимого Северного Ветра, и невозмутимого Терра, с огромными умнющими глазами Первого и её, свою любимицу Тишину…

Просто они ошиблись.

Его выбросило,упряжь мгновенно, с сухим треском, лопнула, нарты развалились при ударе о край расщелины, обломки полетели вниз и всё....

Медленно огляделся, не решаясь подойти к краю.
Всё же подошёл, подобрав винтовку, глянул вниз.

Выстрелил несколько раз, прекратив скулёж полузадушенной ремнями, искалеченной собаки, стараясь не рассматривать какой именно,чудом зацепившейся за какой-то выступ на пятиметровой глубине. Постоял у обрыва ещё немного, вслушиваясь в ледяное безмолвие.
Бросил, ставшее бесполезным оружие.

И ушёл не оборачиваясь.
Сколько пройти удастся, об этом не думал, просто шёл, пока не начался буран. Тогда нашёл какую-то щель, забился в неё и затих.

Жить оставалось не более суток...